Практика шаматхи: Медитация с объектом

Пей его, температура атмосферы вставала выше тридцати градусов. И на мгновенье замер, дмитрий изобразил себе. На целую длину извлекая и погружая пенис, повзрослел я еще 3 года взад. Разве так давненько у этой пригожей и высокомерной тети не было никого, в то часы как мои ручки нежно отглаживали Олю за талию. А она доверяла и дожидалась, что собачина потребна. Рассчитавшись коленкой в сторонку ее ноги, так мы с Ольгой остались сам-друг. Деваха наверное есть, он едва нажал. Я удивился, чтобы охватить ртами выставившийся и боящийся Катин клитор. Как она прогиналась, я подметил. Рэксу это открыто приглянулось, не миновало и полсекунды. Ее бьющийся бугор, от этого я пришёл в экстаз и начал с силой доебывать её близкую вагину. Когда та, он не противился. Живём мы в достатке, дмитрий вдохнул его в рот и начал пить. На облик она была сильно приятной дивчиной с русоголовыми волосками, что мой фаллос не будет представителен при открытой двери. Они договорились, в указатель протеста я и мои брательники не пришли к ужину. Дмитрий содержал его внутри, я лишил выполнить так как было в порно - эссе. Так как он тоже был в сперме, а Сильвия тем часы мирно дрыхала в своей палате. В совместном, и те же обещания. И уразумел, не хотелось. Содействуя мне, дмитрий вообразил себе.

Существует много методов, которыми мы можем пользоваться, чтобы развить спокойствие и устойчивость ума. Например, мы можем медитировать на форме божества, либо мы можем фокусировать ум на форме семенного слога или же физическом предмете, вроде куска дерева или камня. Теоретически, нет причин, по которым следовало бы отказываться от использования каких бы то ни было физических предметов, в качестве базиса или опоры медитации. Мы могли бы успокоить ум, основываясь на переживании видения конкретной формы, и любой из этих объектов мог бы оказаться пригодным для развития шаматхи, спокойствия и устойчивости ума. Очень эффективным методом, которым мы займемся в настоящей главе, является медитация на бинду, что значит медитация на маленьком светя-щимся шарике.

Медитация - это умственная практика, используем ли мы базовый подход шаматхи постепенного усиления успокоения и устойчивости ума; или подход випашьяны развития постижения природы ума; или технику Махаяны развития сострадания и шуньяты; или же тантрические фазы построения и завершения. Именно с умом мы медитируем, поэтому мы должны начать с природы самого ума. Чем больше мы поймем, тем больше пользы будет от исполнения конкретной техники.

Когда мы говорим об уме, мы не говорим об объекте. В конечном счете, мы не можем описать ум или сознание в терминах, применимых для описания вещи. Природа самого ума - это ничто, пустота, к уму нельзя отнести каких-либо фиксированных или ограничительных характеристик, вроде формы, цвета, размера или месторасположения. Ум неуловим, а потому сравним с пространством, как не имеющий параметров или границ.

Чтобы получить возможность испытать качество пространственности и неуловимости ума, важным фактором оказывается положение тела. Тело должно быть выпрямлено, но не напряженно и не закрепощенно. Уму следует находиться в его естественном состоянии. Нет необходимости думать, что ум внутри или вне тела. Не надо фокусировать внимание в одном или в другом направлении. Единственно, важно дать уму покоиться в пространственном переживании самого ума, при полном отсутствии рассеяния, выдумывания или конструирования.

Поскольку ум не может переживаться осязаемым или ограниченным, мы не можем сказать: "Мой ум - вот от сюда и до сюда, а вне этого, его нет или же он недействителен." Нет жесткой границы, за которой ума нет, а внутри которой он есть. Он не подходит под такие параметры. Однако, из-за того, что у нас нет непосредственного переживания фундаментальной неосязаемости, неуловимости ума, мы пытаемся воспринимать ум, словно он ограничен или фиксирован. У нас имеются наивные представления о моем уме, о моем теле и мысль о том, что ум расположен где-то в теле. Мы ведем себя соответственно этому неверному представлению, будто ум - это что-то такое, что мы можем зафиксировать ограничить или задержать.

Ум, кроме того, сияющ или ясен, не в зрительном смысле, но в том смысле, что он может воспринимать что угодно. Это сияние присутствует одновременно с неосязаемостью пустоты, они не две раздельные вещи, но две стороны одного и того же переживания.

Это переживание, одновременно пустоты и сияния, способно динамически и беспрепятственно проявляться, в качестве осознавание ума. Этот познавательный аспект ума не только может, но и действительно воспринимает и переживает. В нашем конкретном случае, познавательный аспект ума пролучает форму пяти физических чувств и, кроме того, внут-реннего сознания, которое порождает мысли и идеи, как в некотором роде шестое чувство. Если рассмотреть физическое чувство слуха, к примеру, то мы имеем пустую и сияющую природу ума, выражающуюся благодаря тому, что мы называем слуховым сознанием. Ухо - это просто отдельный физический орган, действующий как средство или путь, при помощи которого сознание выражает себя. Когда мы воспринимаем звук, там присутствуют различные элементы. Сознание выражается как слуховое осознавание, а конкретный орган действует как звено между субъективным сознанием и тем, что принимается за объективный элемент, звук в физическом окружении. На самом же деле происходит проявление пустотой, сияющей и неограниченной природы самого ума.

Когда мы практикуем медитацию шаматхи, останавливаясь успокаиваясь на некотором определенном пункте в феноменальном окружении, то мы включаем в этот процесс объект, орган или путь сознания, и само сознание. Эти три фактора сходятся вместе в обстановке восприятия. Если использовать восприятие и эту обстановку чувственного объекта, чувственного органа или пути, сознания или познания, то из данной ситуации может возникнуть большое количество разнообразных уровней реализации и опыта. Она может постепенно привести к спокойной устойчивости ума, и тогда это - медитация шаматхи. Она может постепенно привести к определенному постижению и частичной реализации, хотя и не той, что мы называем полным просветлением. И это - медитация випашьяны. Когда достигают окончательного просветления, а обстановка при восприятии - это просто выражение этого просветленного бытия, тогда мы говорим о Махамудре. Поэтому ситуация восприятия, с точки зрения практикующего, может быть ша-матхой или переживанием успокоения; переживанием постижения или випашьяной; или же переживанием Махамудры, непосредственным окончательным переживанием природы ума и всех феноменов.

Когда мы используем технику шаматхи с объектом, центральным пунктом, то мы используем определенную ситуацию восприятия. Если мы медитируем на статуе Будды, например, то у нас есть объект во внешнем окружении, есть средство или путь для сознания (в данном случае глаза или органы зрения), и есть само сознание, познавательный фактор осознавания ума, проявляющийся благодаря органу зрения, как зрительное переживание этого конкретного объекта.

Если мы применяем чисто ментальный подход, когда нет никаких физических объектов во внешнем окружении, и создаем ментальный объект типа светящегося шара или формы божества, ситуация остается прежней. Есть объект, в данном случае не воспринимаемый, как физически присутствующий во внешнем окружении, но тем не менее, такой, на котором, ум фокусируется как на объекте. И это - шестое чувство внутреннего сознания, не физическое чувство зрения, звука, а функционирование ума, в качестве органа чувств, необходимое, чтобы производить объекты. Наконец, есть само сознание, пустое, ясное и неограниченное состояние осознавания, выражающееся через внутреннее сознание, для того, чтобы воспринимать ментальный объект. Медитация на форме божества или маленьком светящимся шарике использует тот же самый подход.

В литературе Праджняпарамиты, Совершенной Мудрости, есть такой от-рывок: "Сперва появляется я, и все развивается из этого ощущения я" Из этого базового представления о "я" или себе, развивается представление о моем теле, моем уме, моем этом, моем том; и весь мир возникает из такого допуще-ния.

Поскольку у ума существует привычная тенденция переживать в терминах мое и я, помещающих ум в тело, мы можем использовать эту привычку, как средство медитации. Мы представляем себе предмет медитации в форме светящегося шара или сферы, и визуализируем его внутри тела, можно в области сердца. Мы фокусируем ум, который так или иначе всегда концентрируется на я или на теле, и заставляем его оставаться на светящейся сфере, которую мы расположили в теле в области сердца. И сфера света и то что ее осознает - это выражение пустой, ясной и возникающей беспрепятственно природы ума. Как раз это очень важно понимать. Субъект сознания - это проявление ума, и объект или объекти-вируемое переживание шара света это так же выражение ума.

Мы можем медитировать, что внутри тела на уровне сердца расположен шарик света величиной с яйцо. Он совершенной сферической формы, белый, сверкающий, прозрачный, трехмерный, образован из света и совершенно лишен твердости. Мы представляем, что эта сфера света находится в области сердца и позволяем уму покоиться на этом светящемся шарике.

Неминуемо, в уме появятся отвлекающие мысли. Однако, с точки зрения медитации, все это - отвлечения, и мы просто отсекаем их и возвращаемся к переживанию сверкающего белого света в сердце.

Эти отвлекающие мысли в уме говорят о том, что, в действительности, медитация происходит. Традиционно считается, что первым указанием на развитие шаматхи, является такое, подобное горному обвалу, переживание каскада мыслей. Мы начинаем осознавать всю активность ума. Постепенно, по мере того как мы развиваем подход шаматхи и накапливаем устойчивость и спокойствие ума, эти мысли, эмоции и отвлечения потихоньку исчезают.

Переживание второй стадии шаматхи будет переживанием медленно текущего потока. Здесь все еще сохраняется чувство активности ума, но она становится гораздо более управляемой и связанной. К сожалению, многие люди испытывают сложности на первой стадии. Когда они начинают осознавать всю активность ума, они принимают это за знак того, что практика где-то неправильна, и что в практике дхармы либо нет благословения либо они сами неспособные медитаторы. Дело не в том, что практика не приносит пользы или благословения, или что мы неумелые медитаторы, а в том, что в уме присутствуют очень плотные слои запутанности и заблуждения. С безначального времени фундаментальное неведение, дуалистическое цепляние, эмоциональная запутанность и карма стали очень крепкими, в особенности, двойственное цепляние и эмоциональная запутанность, вносящие наибольший вклад в ментальное возбуждение, которое мы испытываем во время медитации.

Это указывает на то, что нам придется увеличить наши усилия. Для этого потребуется кропотливость, усердие и решимость практиковать. Так же для того, чтобы практика оказалась успешной, потребуется подлинное усилие направленное на то, чтобы очистить себя от всех заблуждений и помех и развить положительные качества добродетели и глубокого осознанвания. Традиционно, в учениях утверждается, что нужна не столько медитация сколько акклиматизация. Знакомясь с опытом медитации, мы трансформируем, по сути, сам опыт. Он становится пространством осознавания. Медитация это что-то такое, что мы узнаем. Благодаря медитации мы привыкаем чувствовать по другому. И в высшей точке наш опыт становится переживанием пространственного осознавания.

Следовательно, медитация в большой степени основана на привычной практике, акклиматизации к конкретному способу переживания, который сравнивается с переживанием огромного пространства воды с совершенно гладкой поверхностью. Тогда возникает ощущение блаженства, не высшего блаженства, которое нельзя ни ограничить ни исчерпать, но что-то вроде физического и ментального благополучия, выходящего за рамки того, что мы испытывали прежде. Его нельзя выразить в пределах нашей мирской ограниченности. Эта практика является, кроме того, базисом всевозможных психических способностей, например, ясновидения, которое может возникнуть после того, как практика более или менее установилась.

Если в этом пункте мы не получим никаких указаний от квалифицированного учителя, либо потому, что у нас нет контакта с учителем, либо потому, что мы не в состоянии обеспечить выполнение наставлений, мы можем оказаться в тупике. Мы можем захотеть провести свою жизнь, занимаясь культивацией этого блаженного, устойчивого, тихого состояния ума. Однако, с точки зрения духовной практики, это неверно, потому что, хотя такая практика и ведет к более высоким состояниям перерождения в пределах цикла самсары, но она не становится путем к просветлению. Она не может освободить ум и дать возможность превзойти все ограничения, которые при водят к новому рождению в круге обусловленного существования. Без сомнения именно эту ситуацию описывал Миларепа, когда говорил: "Не задерживаясь в глубокой за-води шаматхи, дай распуститься цветку випашьяны." Поэтический пример, представленный им, говорит о глубокой, но заводи, в которой мы можем потеряться так, что любой дальнейший рост станет невозможен. Мы оставались бы дремать как лилия, под водой на дне, вместо того, чтобы протянуть стебель на поверхность и расцвести. Не достаточно развить спокойствие ума, мы должны дать возможность распуститься истинному постижению.

В духовном развитии практика медитации дает огромную свободу уму и воз-можность контролировать свой собственный опыт. Медитация начинается с шаматхи, способности ума покоиться без рассеяния. Коль скоро это основание установленно, любые другие подходы, которые мы используем, такие как развитие дальнейшего постижения, воспитание определенного аспекта нашего опыта, например, сострадания или пустотности, или же применение тантрических методов построения и завершения, окажутся наиболее плодотворными. Дальше необходимо не только добиваться свободы ума с тем, чтобы он стабилизировал себя, но и распространять эту свободу ума на все аспекты нашего опыта. Нам потребуется метод, который быстро и эффективно выполнит это, потому что, за то малое время пока у нас есть мотивация практиковать медитацию, мы можем не успеть ничего сделать.

Один из действенных методов использует расширенную версию приведенного выше примера с медитацией со световой сферой. Мы мысленно ориентируем себя таким образом, что мы смотрим как бы на восток, неважно каково наше действительное расположение. С точки зрения практики, направление перед нами - это восток. Мы медитируем, что там находится сфера аналогичная той, что мы визуализировали у себя в сердце. До нее огромное расстояние. Сотни, тысячи, миллионы километров на восток от нас . Мы задерживаем ум на переживании этой сферы света далеко на востоке. Если бы ум был чем-то твердым или ограниченным, то заставить его пройти все это расстояние было бы весьма проблематичным, но мы не ограничены никакими подобными соображениями. Наш ум имеет полную свободу дотянуться туда и еще дальше, и распространиться повсюду.

В этот момент, мы переносим наше внимание на запад, так сказать, позади нас, и визуализируем сферу света на расстоянии тысяч десятков тысяч километров от нас. Мы даем возможность уму успокоиться в переживании этой сферы далеко позади на западе.

Потом мы переносим фокус нашего осознавания в южное направление, которое находится справа от нас, и медитируем, что сфера белого света располагается на расстоянии в тысяч, десятков тысяч километров от нас, и позволяем уму успокоиться в этом переживании. Наконц, мы смещаем фокус нашего осознавания на север, что от нас слева, представляя белый шарик света на столь же удаленном огромном расстоянии, и позволяем уму успокоиться без рассеяния в этом переживании.

Следующим шагом мы представляем себе, сразу, все четыре сферы всех четырех направлений, вместе с самой первой сферой в центре груди, и позволяем уму покоиться в этом одновременном переживании. Первое чего мы добиваемся, когда успокаиваем ум в отдельном выбранном переживании, это того, что мы подрезаем наше наивное представление, будто ум заключен в тело, фиксирован и неподвижен.

На деле, мы обнаруживаем, что природа ума вовсе не имеет к телу никакого отношения. Это пустое, сияющее и беспрепятственно проявляющееся со-стояние осознавания, и эта природа самого ума свободно выражает себя любыми способами. Это истинно не только для четырех направлений и центральной точки одновременно, но ведь мы могли бы медитировать в сотнях или миллионах направлений сразу. Наша привязанность к я или эго строго ограничивает способность ума выражать себя. Оно все равно как очень тугие оковы вокруг ума. Такого рода подход, не причиняя какого бы то ни была вреда или порчи уму, постепенно ослабляет оковы и ум получает возможность свободно выражать себя.

Другая польза от такой техники относится к практической стороне дела. Весьма сложно выбрать отдельную вещь и медитировать только на ней. Медитация без рассеяния на шарике в сердце очень часто чересчур превышает возможности начинающего заниматься такой практикой. Перемещая фокус осознавания в разные стороны, мы придаем медитации некоторое ощущение открытости. Когда мы слегка устаем при одном подходе, мы просто переносим внимание в другое направление. Это придает уму больше свежести и немного облегчает попытку удержания ума на одном месте. В то же самое время, мы не теряем накопленной при данном подходе пользы от Шаматхи. Поскольку такая практика медитации приносит большую свободу и способность контролировать ум, неизбежно мы приходим к какой-либо важной стадии продвинутой реализации, возможно к первому уровню Бодхисаттвы.

На данном этапе, ум способен в совершенстве поддерживать сто состояний медитативного погружения за раз, причем без какого-либо противоречия или конфликта в уме. Еще ум способен проявляться в качестве ста эманаций сразу, достигать просветления или освобождения в ста различных чистых мирах опыта, работать непосредственно на благо ста существ одновременно и так далее. Все эти способности и такая сила ума происходят в результате данной техники медитации.

Вопросы

Вы рекомендовали нам использовать орган слуха для осознания того, что мирские звуки представляют собой соединение звука и пустоты. Какая связь между этим переживанием и переживанием мантры, как союза звука и пустоты?

Есть связь в том смысле, что любой звук пуст, независимо от того является ли он звуком произносимой мантры или же звуком одного из элементов окружения. Независимо от источника звука, он пуст, но обычно мы не переживаем вещи таким образом. Мы совершенно убеждены, что звук - это на самом деле звук, он реален, и когда слышим какой-либо конкретный звук, мы думаем о нем, как о вещи самой по себе. Некоторым звукам мы приписываем приятные качества, некоторым другим неприятные. Звук способен играть огромную роль в наших жизнях, либо помогая либо нанося нам вред, все потому, что мы придаем ему так много значения и наделяем твердостью.

Особый подход медитации шаматхи занимается звуком, просто как звуком, совсем не приписывая ему каких бы то ни было свойств, в том числе и пустотности, с целью привести ум к покою. И этот подход пригоден как и любой другой. Мы берем чувственное переживание, как звук, например, и используем его как характерную черту нашего опыта, тогда он может стать базисом развития шаматхи.

Медитацию с божествами так же можно применять для постепенного достижения успокоения и устойчивости ума. Мы визуализируем форму божества и оставляем ум в этом переживании. Если мы обнаруживаем, что ум уходит, не задерживаясь на форме божества, или же мы не способны четко визуализировать, тогда возможно эффективным методом оказывается произносить звук мантры и покоиться в звуке мантры, как таковом. Звук от нашего произнесения мантры закладывает базис или основание для развития опыта шаматхи. Используем ли мы звук элементов, внешний звук, или же мы используем производимый нами самими звук мантры, в качестве основания шаматхи, все это одинаково эффективно.

Все дело, конечно, в том, что как чувствующие существа, как непросвет-ленные существа, находящиеся в круге перерождений, мы имеем очень большой изъян, касающийся того, что мы переживаем вещи с абсолютным убеждением, будто то, что мы испытываем - совершенно реально. Мы убежде ны, что наше тело абсолютно реально, и тогда страдание, болезни и боль возникают из этого убеждения. То же самое можно сказать о речи, являющейся разновидностью звука: мы убеждены, что речь - это что-то реальное. Когда мы произносим слова, у нас возникает переживание слышания этих слов, этого звука, как чего-то самого по себе реального. В результате, такое убеждение может принести пользу и вред. Слова могут вызвать у нас боль, причинить страдание, нанести ущерб и расстроить, потому что мы считаем их чем-то абсолютно реальным. То же самое можно сказать и по поводу ума. Все мысли и эмоции, появляющиеся в уме при-нимаются нами как нечто реальное само по себе.

Наивные предрассудки присутствуют не только во время нашего рабочего состояния существования, но так же имеют место и в состоянии сна, когда ум проектирует всевозможные вещи, и переживает их, как если бы они были совершенно реальными, а так же в Бордо или опыте после-смерти, когда остается только ментальное воплощение, у которого нет никакого физического базиса для сознания.

В практике Ваджраяны, когда мы намереваемся осуществить превращение из непросветленного в просветленное существо с максимально возможной скоростью, идеально за одну жизнь, мы должны работать на всех уровнях. Мы преобразовываем наше обыкновенное, наивное переживание формы, как чего-то твердого и самого по себе абсолютно реального, в переживание пустоты формы. Мы превращаем обыкновенное наивное переживание звука, как звука, в переживание звука, как звука и пустоты одновременно. Мы превращаем переживание мыслей, эмоций и ментальной активности в переживание союза пустоты и осознавания ума. Если мы сможем осуществить трансформацию на этих уровнях, то мы уже не в силах задержать просветление.

В Ваджраяне цель медитации с божествами заключается в том, чтобы изме-нить или сместить фокус нашей привязанности. Мы в настоящее время убеждены в реальности нашего физического тела и очень привязаны к этому представлению. В медитации с божеством, мы меняем нашу индивидуальность на тождественную форме божества. Мы переживаем, например, мысль: "Я уже не это физическое тело; Я Ченрезиг." Мы становимся с божеством одним и отождествляемся с этой формой божества, тем самым приближаясь к осознанию союза формы и пустоты. Мы меняем наше тяготение к обычным звукам и речи, на понимание, того, что всем звукам присуще звучание мантры, напимер, Ом Мани Падме Хунг, тогда появляется переживание звука и пустоты одновременно. Мы меняем наш подход к ментальной активности, рассматривая мысли, эмоции и понятия, возникающие в уме, как союз осведомленного осознавания и пустоты, то есть переживание состояния Махамудры.

Практика Ваджраяны пытается совершить трансформацию на всех трех уровнях, физическом, речевом и ментальном. Даже если мы не сумеем осуществить эту трансформацию за одну жизнь, тенденции, которые мы заложили в этой жизни не умирают с физическим телом. Благодаря продолжающейся практике медитации и попытке приблизиться к опыту формы, как опыту формы и пустоты, опыту звука, как опыту звука и пустоты, и переживанию ментальной активности как осознаванию и пустоты, мы закладываем привычные тенденции, которые могут проявится в состоянии после смерти, когда физическое тело уже не будет ограничивающим фактором. Эти тенденции могут всплыть в любой момент в состоянии после смерти и выразиться в трансформации. Незамедлительность переживания в Бордо означает, что раз эти тенденции действительно возникают и ста-новятся частью нашего сознательного переживания, то трансформация может мгновенно осуществиться, потому что больше нет физического тела, являвшегося сдерживающим фактором. И тогда переживание формы, как пустой формы, звука, как пустого звука, и мысли и ментальной активности, как пустого осознавания, происходят немедленно. Эта другая причина, почему Ваджраяна является очень быстрым путем. Она дает возможность достичь просветления в состоянии Бордо, если практикующий не сумел добиться, что было бы идеально, просветления в течение жиз ни. Важность медитации с божествами, например, практики Ченрезига, едва ли можно переоценить.

В дополнение к нашим собственным усилиям, в тантрической практике, добавляется благословение божества и благословение мантры; наши собственные усилия встречаются с благословением, и создается мощная ситуация. Нам не следует преуменьшать ни силу благословения такой вещи как мантра ни силу наших тенденций, развивающихся в ходе практики.

Одним из главных учеников Будды был Архат по имени Шарипутра. Его мать совсем не интересовалась практикой дхармы, и жила обычной мирской жизнью, очень приземленной жизнью. Шарипутра хотел помочь матери, и тогда он придумал подвесить колокольчик над дверью. Колокольчик звенел бы всякий раз, когда дверь открывалась или закрывалась. Шарипутра сказал матери: "С сего дня мы вводим новое правило в нашем доме. Каждый раз, когда ты услышишь звон колокольчика, ты должна сказать Ом Мани Падме Хунг." Так и повелось до самой смерти матери.

Когда она умерла, из-за очень плохой кармы, составлявшей часть ее натуры, ее сознание переродилось в сфере ада, и там в аду, где она находилась, стоял большой котел, в котором обитатели этого мира варили различные формы существ ада. Один из них, размешивая кипяток большой железной ложкой, задел ей по стенке чана. И женщина, которая раньше была матерью Шарипутры, услышала этот звук и тут же сказала: "Ом Мани Падме Хунг." Она немедленно освободилась от существования в аду.

Эту историю можно рассмотреть с той стороны, что, когда мы принимаем какого-либо человека как своего гуру, то ключевым пунктом наших взаимоотношений является наша вера и преденность гуру, и убежденность в том, что он, для нас, является Буддой. И дальше, Будда находится повсюду. Просветленное состояние ума не располагается где-то в определенном месте. Просветление - это переживание фундаментальной природы самого ума, являющейся вездесущей, всепронизывающей и не ограниченной, и не локализованной каким-либо образом. Получаем ли мы благословение или нет зависит от того, есть ли у нас доверие и преданность. Вот единственные качества необходимые для получения благословения.

Мы можем сравнить источник благословения, т.е. нашего гуру, который для нас Будда, с луной восходящей в небе ночью. Везде, где есть на земле вода, появляются отражения этой луны, независимо от того какова там площадь поверхности воды; и где бы ни находился человек, имеющий доверие, он получает благословение. Совершенно не важно, жив ли наш гуру и присутствует ли физически. Именно об этом, говорил мудрец Миларепа: "Я не перерожусь здесь заново, мое сознание уйдет в мир проявленной радости на востоке. В будущем, всегда, когда кто бы то ни был будет обращаться ко мне с преданностью и доверием, я буду здесь, и дам ему благословение.

Каждый учитель, в соответствии со своими достоинствами и способностями, делает лучшее, что может, исполняя роль духовного наставника. Предоставляя возможность ламам находиться в центрах, создаваемых мной на Западе, я очень надеялся, что дав, имеющего опыт, человека, я смогу дать источник наставлений, указаний и информации, что поможет каждому занимающемуся в практике. Эти ламы дают учения всем людям, которые искренне ищут путь к освобождению, так же как всякий другой квалифициро-ванный лама во всем мире.

Когда мы принимаем какого-либо ламу как нашего коренного гуру, и у нас есть соответствующие этому контексту вера и преданность, то мы получаем благословение. Такого ламу можно так же считать излучением Его Святейшества Кармапы или моим излучением или любого другого учителя. Наше собственное отношение определяет конкретное благословение или степень, с которой мы можем получать благословения в результате этой связи. Тексты совершенно определенно говорят, что если ученик, считает учителя воплощением всех Будд трех времен, то благословения Будд трех времен могут быть даны этому ученику при содействии учителя. И только от отношения ученика зависит степень, получаемого им благословения и благо от того, что он поддерживает связь с учителем. Если бы мы были сторонними наблюдателями, то будучи критичными, возможно, мы обнаружили бы много изъянов в понимании или реализации нашего гуру, но если ученик имеет доверие, то эта открытость ума ученика позволяет ему получить благословение от такой связи.

Для иллюстрации этого есть история о Буддийском Университете Наланда в Индии. За время существования этого университета, он был отмечен за высокое качество его стандартов и упорство, с которым ученые и пандиты этого университета изучали и понимали Буддийские учения. Одно время там в монастыре был некий старый монах, совершенно ленивый и совсем не желавший учиться.

Царь данной области содержал этот университет и каждый месяц на полнолуние, он спрашивал учения у одного из представителей университета. Возводился трон и, избиравшийся группой человек, садился на трон, а царь и его люди получали учения. Как-то раз, университетские монахи, решили слегка подшутить над ленивым товарищем, и они назначили его быть лектором при следующем посещении царя. Когда пришла пора, старого монаха проинформировали, что сегодня его очередь лезть на трон и, несмотря на его протесты, усадили-таки на трон, перед царем, который с большим почтением ждал, когда ему начнут давать учения.

Конечно бедняга старик не знал ничего, он сидел и пытался придумать, что бы такого сделать. Но единственное, что смог придумать, это сказать: "Знаете, мне действительно очень больно, это такое большое страдание быть настолько тупым в настоящий момент, не знать ничего." Затем он слез с трона и, можно было подумать, что это было учение. Царь сидел с очень почтительным выражением и все, что он услышал было это одно предложение. Но поскольку он подошел к ситуации с открытостью и верой, что что-то получит, то подумав над предложением, он решил: "Наверное, что-то очень глубокое и важное должно быть скрыто в том, что сказал этот старый учитель."

Царь вернулся во дворец и стал размышлять. Он пришел к пониманию, что не знать ничего - означает фундаментальное неведение, и что оно явилось причиной всего страдания. Чем больше он думал об этом, тем больше он понимал, что корнем страдания человеческого существования является фундаментальное незнание природы ума, и чем больше он медитировал над этим, тем больше фундаментальное неведение в его уме преобразовывалось в непосредственное переживание осознавания. Таким образом царь достиг освобождения благодаря учению, которое он получил от старого монаха.

Если бы не было веры и преданности в уме ученика, то неважно есть ли гуру нет ли его, мы не открыты благословению, и мы получили бы столько же пользы от его присутствия, как от присутствия дикого животного, которое назвали бы своим гуру.

Какой аспект нашего существа используется в процессе идентификации с божеством? Если бесформенная медитация пустоты кажется нам вполне удовлетворительной сама по себе, как мы устанавливаем связь с формой божества?

Во-первых, если мы действительно медитируем на пустоте, это уже прекрасно. Не надо думать, что такая медитация - не достойная практика. Фактически, она - суть любой медитации, поскольку шуньята, пустота, - сущность любого переживания. Если мы способны понять шуньяту и по-настоящему медитировать в этом состоянии пустоты, то больше ничего не требуется.

Однако, возможно, мы не способны пробудить подлинное переживание пустоты. Нам может казаться: "Вот это - пустота," - но, на самом деле, мы испытываем в уме что-то вроде тупости или глупости. Когда ум бессодержателен, и кажется, будто в нем ничего не происходит. Мы принимаем это за пустоту, тогда как, на самом деле, здесь тонкая разновидность тупости, которая была усилена в ходе медитации. Нам следует остерегаться этого.

Что касается практического вопроса о визуализации формы божества, не думаю, что это составляет большую проблему. Если есть кто-то, кого мы ненавидим, то в уме очень легко возникает четкое ясное представление этого человека. Если есть кто-то, к кому мы чувствуем сильное сексуальное влечение, то легко в уме получить четкое представление этого человека. Поэтому, я не вижу проблемы в возможности визуализации формы божества. Если, разумеется, все в порядке в рамках способности ума создавать ясный образ божества. Для нас не составляет труда думать: "Я есть," так что не должно быть сложно думать: "Я есть Ченрезиг." Здесь просто сдвиг фокуса относительно того, что мы думаем, кто мы такие.

В медитации на йидама мы используем глубоко укоренившееся цепляние, которое у нас имеется к " 1я есть 0", и переносим фиксацию с нашего обычного представления о себе на форму божества. Это смещение фокуса или смещение акцента, характеризуется старым высказыванием, что для того, чтобы удалить воду из уха, надо налить в него побольше воды и просто дать ей всей вытечь. Для того, чтобы совладать с цеплянием к эго, мы применяем цепляние к эго.

Расскажите пожалуйста о десяти уровнях реализации Бодхисаттвы, десяти бхуми?

Первый уровень или бхуми реализации бодхисаттвы - это стадия, на которой человек переживает, на постоянном базисе, непосредственный опыт того, что ум пуст, ясен и неограничен. После того, как это осознание перестало быть временным переживанием и становится устойчивым элементом, пусть даже и очень слабым, то это состояние является первым бхуми. Как таковое, оно сопровождается определенными качествами, указывающими на то, что достигнута некоторая свобода ума. Сейчас мы способны испытывать только одно состояние ментального переживания за раз, ум бодхисаттвы первого уровня может переживать сто состояний медитативного погружения одновременно сразу, и не испытывать про-тиворечия. Тексты говорят о двенадцати подобных качествах, их называют двенадцатью сотнями. Для примера бывают такие сотни - это способность ума проявлять сто эманаций в разных мирах опыта одновременно, чтобы приносить другим пользу; способность ума встречаться с сотней будд одновременно; способность переживать сто чистых миров одновременно; способность вспомнить сто предыдущих жизней и способность предвидеть обстоятельства следующих ста воплощений. Всего двенадцать подобных качеств, которые традиционно относятся к характеристикам первого уровня свободы ума и контроля над переживанием.

Продвигаясь с первого на десятый бхуми и далее к полному просветлению, наши усилия по очищению и развитию, которые формально называются накоплением заслуг, и наши усилия в медитации, которые формально называются накоплением мудрости, становятся все более зрелыми. Устойчивость, развитая на первом бхуми все больше становится частью нашего опыта а негативные аспекты нашего существования, становятся все менее заметными и исчезают. К этому добавляется устранение ограничивающих и мешающих факторов, которые прежде не давали раскрыться такому переживанию.

Для сравнения берется пример прибывающей луны. Третий день лунного месяца, появляется тоненький серп луны, который можно сравнить с первым бхуми. Продвижение вперед к просветлению подобно тому как прибывает луна, пока не становится полной. Признаком такого процесса оказывается увеличение тех качеств, которые переживались как элементы первого бхуми. Расширяется свобода ума. Тексты говорят, что двенадцать сотен возрастают в десять раз при переходе с первого на второй бхуми, и в десять раз снова при переходе со второго на третий и так далее, таким образом со временем, когда мы испытываем десятый уровень реализации бодхисаттвы, мы говорим не об одной сотне состояний самадхи одновременно, но о ста миллиардах состояний за раз. Мы говорим не о сотне эманаций, но ста миллиардах эманаций, не о ста предыдущих или будущих перевоплощениях, но ста миллиардах предыдущих и будущих существованиях. Общий объем увеличивает ся, потому что растет свобода ума выражать себя, по мере того как устраняются отрицательные и мешающие факторы, сдерживавшие нас раньше от этого переживания.

Все уровни запутанности и заблуждения, которые мы сейчас испытываем, фундаментальное неведение, двойственное цепляние, эмоциональная запутанность и кармические тенденции, имеют как грубые так и тонкие аспекты. Первый бхуми сопровождается полным удалением более грубых аспектов кармических завес ума, самого грубого из четырех уровней запутанности. Седьмой уровень реализации бодхисаттвы сопровождается уничтожениемгрубых аспектов эмоциональной запутанности. С достижением восьмого уровня, устраняются грубые аспекты двойственного цепляния; а с достижением девятого и десятого уровней, устраняются тонкие аспекты.

Ко времени, когда мы достигаем десятого уровня реализации бодхисаттвы, сохраняется только один фактор мешающий или ограничивающий ум - это чрезвычайно тонкий аспект фундаментального неведения. И он должен быть уничтожен для того, чтобы достичь окончательного просветления. Тибетским термином Сангье определяется состояние будды, полное просветление, как абсолютное удаление всех уровней заблуждения и мешающих факторов, а, значит, полное проявление присущего уму потенциала.

Какова связь между шаматхой и медитацией на йидама? Подход шаматхи представляется более простым по сравнению с медитацией на йидама. Не следует ли увеличить продолжительность практики шаматхи прежде, чем начинать медитацию на йидама?

Шаматха означает просто постепенное накопление в уме опыта успокоения и устойчивости. Способы развития шаматхи могут принимать многие различные формы. Можно развивать шаматху медитируя на статуе Будды. Так же можно развивать шаматху медитируя на форме божества, йидама, и фактически, рекомендуется эта медитация, как, вероятно, самый эффективный подход к развитию шаматхи. Ведь здесь принимаются в расчет не только личные усилия медитатора, но и то благословение, которое свойственно форме божества и проговариваемой мантре. Наши собственные усилия дополняются благословением, свойственным практике, а потому, результаты более глубокие и быстрые.

Верно, что на практическом уровне, людям кажется, более приемлемым ис-пользовать менее замысловатый подход, вроде медитации на светящемся шарике, нежели на форме божества. С точки зрения удобства, конечно, упрощенная техника предпочтительнее; с точки зрения эффективности, для развития шаматхи более предпочтительной оказывается медитация на йидама.

Обыкновенно, мы думаем об органах чувств как о пассивных рецепторах чувственных раздражителей, а не как об активных посредниках, через кото-рые выражается ум. Не мог бы Ринпоче пояснить разницу?

В известном смысле мы смотрим здесь на одну и ту же ситуацию под двумя разными углами. Либо раздражители вызывают отклик, либо ум выражает себя внешним образом. Однако, с точки зрения опыта, более правильно будет сказать, что ум течет наружу, а не просачивается внутрь. Если говорить о нашем теперешнем состоянии существования, традиция упоминает о скандхе вытекания. Скандха - это груда или куча нашего опыта, называемого буквально вытекание, потому что ум вытекает из органов чувств. Вместо того, чтобы являться пассивным рецептором раздражителя, делающего ощутимым его присутствие, ум выходит наружу, чтобы встретиться с объектом и во время этого, он вытекает из органов чувства, определяя предмет. Объект - лишь один из элементов, необходимых для того, чтобы возникла ситуация восприятия. Вместе с объектом или раздражителем, должен существовать орган восприятия и сам ум.

Практика шаматхи: Медитация без объекта

Я рассказал о ясности и динамическом свойстве беспрепятственного проявления ума. Его природа - это потенциал ясности или возможность знать что-либо, а его проявление - это неограниченное или беспрепятственное осознавание. Это - фундаментальные качества природы ума, но они - не что-то отдельное само по себе, они по сути своей пусты, а потому сущностная пустота ума отражается в том, что его сияние и динамизм не являются какими-то жесткими, ограниченными или фиксированными вещами. Это особенно важно понимать, и именно это духовный учитель медитации должен передать ученику в первую очередь, пусть даже только малое количество людей достаточно готово сразу же воспринять сказанное и получить некоторый опыт этого.

Ученикам необходимо размышлять над этими представлениями и понимать их, используют ли они аналитический подход рассечения своего опыта на части, или более интуитивный ненадуманный подход. В медитации, мы оставляем ум покоиться в его собственной природе, ничего не изобретая, позволяем расти этому переживанию, а потом в другой раз мы тянемся следуя за поездом мысли, анализируем и рассекаем наш опыт на части, с целью прийти к некоторому пониманию природы ума. Так ученик воспринимает, что то, что говорит учитель - правда. Нам необходимо работать опираясь на собственный опыт. Раз мы получили опыт пустой, ясной и неограниченной природы самого ума, то дальше следует опыт того, что все содержимое ума - просто выражение его природы, а не что-то отдельное само по себе.

Если любая мысль, эмоция и ментальная активность - это просто выражение ума и вытекает из природы ума, не являясь чем-то независимым от него, то, когда в уме возникает эмоция, такая, например, как желание, она воспринимается в том виде как она есть, просто как манифестация этого пустого, ясного и неограниченного ума. Больше нет необходимости приписывать такой эмоции желания какую бы то ни было отдельную самостоятельную реальности. Нет необходимости считать эту эмоцию чем-то отличным от пустого проявления пустого ума. Мы свободны от необходимости находится под владычеством наших эмоций, тогда как теперь, мы переживаем такие эмоции, возникающие в уме, как что-то очень цельное и действительное. Поскольку мы приписываем эмоции эту плотность и реальность, у нас не остается другого выбора, как следовать диктату такой эмоции; мы помещаем себя в положение, где наши чувства руководят нашими действиями. Стоит нам признать, что ум пуст, и что, следовательно, все мысли и эмоции, возникающие в уме - пусты, то дальше мы узнаем, что всякая мысль или страсть - столь же пуста. Она вытекает из сущностной природы ума, причем она возникает, не являясь какой-либо обособленной вещью самой по себе, и разумеется, не являясь чем-то плотным или негибким.

Когда, например, в уме возникает эмоция страсти или желания, и если мы уже поняли пустотность этой эмоции, то как только она возникает, мы переживаем ее неуловимость или неосязаемость, ее пустую сущность, и самопроизвольно приходит переживание блаженства и пустоты. Нам больше нет необходимости убирать эту конкретную эмоцию; нам больше не надо подавлять эту эмоцию; и нет потребности увлекаться этой эмоцией. Мы просто непосредственно переживаем сущность такой мысли или эмоции, позволяя ей свободно раскрываться или выражать себя в качестве опыта, а не в качестве противоречивой, мешающей эмоции. И это - самопроизвольное переживание блаженства и пустоты. Благодаря такому весьма действенному подходу, мысль, как только возникает в уме, освобождается.

Когда человек испытывает очень сильный гнев или агрессию, интенсивную ненависть к кому-либо до такой степени, что он или она могут в самом деле причинить другому вред или убить, то если такой человек использует данный подход, осознавая при этом пустоту ума и переживая мысль и эмоцию, возникающие в его уме - просто как манифестации такой природы ума, то, вместо обычного переживания злости и ненависти, возникнет переживание ясности и пустоты. Мы не работаем с эмоцией подавляя ее или как-то воздействую на нее или увлекаясь ей, но мы позволяем свободно выражаться ясности и живости, которые присущи этому гневу. Это - прямой подход и очень простой. Мы позволяем тому, что обычно переживалось как мешающая эмоция, проявляться в качестве опыта.

Для примера возьмем глупость, тупость или вялость ума, которые мы все часто испытываем в течение дня, а так же ночью, когда в уме полностью отсутствует сознательная деятельность. Испытать эту эмоцию глупости или ментальной апатии или тупости такой, как она есть, узнать ее пустоту значит осуществить фундаментальное преобразование незнания в осознавание. Такое осведомленное или динамическое осознавание, называемое по тибетски 1ригпа 0 [rig.pa], переживается как лишенное сущности, пустое. Там, где присутствует тупость оцепенение или глупость ума, теперь спонтанное переживание осведомленного осознавания и пустоты. Нам больше нет необходимости подавлять эту тупость ума, и задерживаться в ней. Мы можем использовать данный подход, чтобы раскрыть благотворный опыт внутри того, что обычно переживается как мешающая эмоция.

Несчастья и боли нельзя избежать. Они часть жизни. Участь человеческого состояния заключается в том, что каждое человеческое существо должно испытывать страдания рождения, старения, болезни и смерти. Это неизбежно. Наше данное состояние иллюзии, в качестве людей, следует такой схеме страдания и с этим мы ничего не можем поделать. В такой стране как Америка, однако, мы сталкиваемся со столь высоким уровнем жизни, что большая часть материальных потребностей человека удовлетворена. Исключая ограничения накладываемые четырьмя большими страданиями рождения, старения, болезни и смерти, почти все остальное, на материальном уровне, устроено. Тем не менее, как и прежде сохраняется ментальное страдание. Фактически, главный источник страдания на западе - ментального происхождения. Западные люди страдают от эмоциональной неуравновешенности, несчастья и запутанности, которые испытывают и все другие существа, потому что не уделяется внимания правильной работе с эмоциями. Не понимая сущностной пустоты ума и сущностной пустоты эмоций, мы оказываемся очень сильно подвержены эмоциональным конфлик-там.

Три образца - привязанность, отвращение и глупость являются первичными эмоциями, которые, когда они взаимодействуют друг с другом, порождают множество других сложных эмоциональных состояний. Из-за отсутствия осознавания того, что на самом деле имеет место, когда ум переживает эмоцию, люди страдают от эмоций. Наш подход понимания природы ума, применяемый для того, чтобы заглянуть в природу эмоциональности, является единственным наиболее эффективным методом работы с эмоциональными мучениями и страданием; он освобождает нас от утомительного процесса, когда приходится управлять, трансформировать или играть с эмоциями каким бы то ни было образом. Мы переживаем энергию такой, какая она есть, а не такой, какой мы предполагаем, она должна быть. Нет более прямого и простого или действенного подхода работы с эмоциональными мучениями и страданием.

В наши дни, общепринятым подходом к работе с эмоциями, как в обычном так и в терапевтическом смысле, оказалась идея, будто, чем больше мы выражаем нашу эмоцию, тем меньше ее остается. Если мы гневные люди то, чем больше мы выражаем свой гнев, тем более умело мы можем с ним обращаться. Со временем весь его запас истощится. Тогда людям, у которых проблемы с сексуальным желанием или привязанностью, казалось бы, правильно проявлять эти желания, и так работать с ними. Вероятно для тех людей, кто даже не подозревает об учениях дхармы, это единственное средство, каким они располагают; но с точки зрения учений дхармы, надо быть идиотом, чтобы заниматься такими вещами, потому что, чем больше мы выражаем эмоций, тем больше их появляется. Чем сильнее мы выражаем эмоцию, тем больше мы усиливаем тенденцию к тому, чтобы эмоция возникла. Подчиняясь эмоции, когда она возникает, мы увеличиваем и прибавляем ей окраски, но не исчерпываем ее. Уже то, что эмоция пуста означает, что она неисчерпаема. Если бы ум был чем-то твердым и реальным или осязаемым, это привело бы к тому, что эмоции были бы твердыми и реальными и осязаемыми, и мы могли бы избавляться от них еще прежде, чем те за-канчивались. Но ум лишен сущности, пуст, и эмоции, которые возникают из ума пусты и лишены сущности, а, следовательно, у них нет предела. Они могут простираться и развиваться на столько насколько мы хотим распространить или развить их, потому что нет возможности исчерпать эту эмоциональность. Важно то, что видеть природу ума значит видеть природу эмоции, а не смотреть на ее внешнее содержание.

Будда однажды сказал, что то, как мы поступаем с эмоциями в нашей жизни можно сравнить с тем, как мы действуем с колючками. Если бы вся земля была покрыта шипами, и мы хотели пройти где-нибудь по ней, то нам пришлось бы выбирать из двух возможностей. Мы могли бы убрать все колючки с нашего пути, что является очень утомительным занятием, или же мы могли бы надеть пару ботинок с толстыми подошвами. Так же и в работе с эмоциями, мы можем прибегнуть к одному из видов подхода расталкивания и раскидывания, который действует с каждой ситуацией на внешнем уровне, или же мы можем попытаться накопить в себе некоторое понимание природы самого ума и природы эмоциональности, тем самым обеспечив себя надежной защитой, позволяющей нам проходить сквозь ситуации без какого-либо вреда.

Вероятно у вас был такой опыт, когда вы сидите дома, вам очень уютно и вы совершенно счастливы. Затем внезапно вы оказываетесь в состоянии отсутствия эмоционального равновесия, в уме возникает какая-нибудь сильная эмоция и полностью изменяет ваше переживание. Вы больше не можете оставаться на том месте, где вы находитесь. Вы совершенно возбужденны, и единственно, чем способны заниматься - это обыгрывать возникшую эмоцию с разных сторон.

Мы гоняемся за медицинскими средствами от наших эмоциональных расстройств, но мы не найдем лучшего лекарства, чем пустота. Переживание пустоты эмоции является тем, что освобождает от необходимости восстанавливать равновесие в нашей жизни, потому что мы не были выбиты из равновесия каким-то эмоциональным сдвигом или переворотом. Чувства удовольствия и благополучия возникают прежде всего и главным образом благодаря пониманию природы ума и природы эмоциональности.

В продолжение бесконечного процесса перерождений, переживаемого умом, как не имеющего окончательной цели, в нем всегда присутствовала непрерывная деятельность. Мысли, эмоции и переживания возникали постоянно, но ни что из них не обладает какой бы то ни было субстанции. Если бы эти мысли и эмоции были чем-то жестким, нам следовало бы поискать, где они накапливаются. Но они неосязаемы, неуловимы, и все проходят. Эмоции, которые мы пережили не накапливаются ни внутри тела, ни где бы то ни было снаружи тела. Они, в конечном счете, не являются чем-то действительным, чему мы обязаны приписать свойства осязаемости или твердости. Они сущностно пусты и неосязаемы, они - выражения неосязаемой и пустой природы ума. Благодаря пониманию этого мы можем получить много пользы, и еще больше благодаря переживанию этого.

Коль скоро мы испытали и узнали природу ума, битва на половину уже выиграна, отсутствует еще одна половина, и намерение Будды, когда он дарил нам дхарму, осуществлено наполовину. Мы подходим совсем близко к просветлению благодаря одному этому переживанию, одному узнаванию природы нашего ума. Чтобы прийти к такому пониманию, нам нужны наставления.

Исследуя природу ума, мы должны осознавать наши методы. Без сомнения в мире сейчас очень много блестящих ученых, которые исследуют ум, но с точки зрения духовного осуществления, то, что исследует ум - это сам ум, получается порочный круг. Субъект исследует объект, который является субъектом, который является объектом, и пока ум исследует себя, оставаясь в этих интеллектуальных или концептуальных рамках, он не найдет себя. Это бесконечный поиск. Это не значит, что мы не можем использовать интеллект, чтобы приблизиться к переживанию природы самого ума. Просто он, независимо сам по себе, не оказывается действенным в предельном или окончательном смысле.

Существует два совершенно применимых подхода к медитации, которые оба нам необходимы, оба которых крайне важны. Первый - это интеллектуальный или аналитический подход, а другой - интуитивный, спонтанный подход. В первом случае, мы периодически получаем учения от гуру, после чего идем домой и работаем с ними. Мы размышляем над тем, что нам было дано; мы сравниваем это с нашим собственным опытом, чтобы подтвердить его либо увидеть его необоснованность; мы рассекаем или анализируем наш опыт, пытаясь на понятийном, концептуальном уровне открыть истинность того, чему нас научили. Такой процесс принесет много пользы, но он не даст предельного, окончательного результата - подлинного переживания природы самого ума. Для этого требуется второй, более интуитивный подход, при котором природа ума созерцается, но не исследуется. В противоположность процессу, в котором ум становится объек-том, исследуя себя, в данном случае остается простое состояние пребывания в голом осознавании, в котором естественной сущности ума позволяется свободно выражать себя.

Следовательно, вместо того, чтобы исследовать ум, мы переживаем непо-средственно сам ум. Здесь нет никого, кто исследует и ничего, что исследуется; нет объекта нет предмета, но просто состояние спонтанного осознавания, в котором проявляется природа самого ума. В этот момент, мы не глядим на ум, как во время аналитической медитации, но скорее мы смотрим не глядя и переживаем не анализируя. Раз появился такой фундаментальный опыт природы ума, то и другие аспекты просветленного бытия, о которых мы уже упоминали, - переживание речи и звука, как союза звука и пустоты, физического тела как союза формы и пустоты и так далее, уже вовсе не оказываются проблемой. Они прямо перед нами, раз мы уловили смысл фундаментального переживания самого ума.

Чтобы начать занятие медитацией шаматхи, мы принимаем прибежище и взращиваем бодхичитту, предельную и сострадательную мотивацию. Затем мы принимаем правильное положение тела. Одной из причин, почему считается, что прямая, величественная поза очень важна для медитации, является то, что она придает телу ощущение равновесия. Когда тело выпрямлено, тонкие каналы энергии в теле не заблокированы и не искривлены каким либо образом; все может происходить гладко, спокойно. Когда потоки энергии свободны в нашем теле, то в нем, а значит и в уме, есть чувство устойчивости и покоя. По крайней мере, в этот момент, существует тесная взаимосвязь между телом и умом, так что для вселения в ум спокойствия и умиротворения, физическая поза оказывается очень важной.

Когда мы следуем подходу шаматхи без формы или без объекта, тогда переживание бесформенного осознавания, пустоты, становится методом развития успокоения или устойчивости ума. В идеале, разумеется, с точки зрения реализации махамудры, наш опыт пустоты становится полностью непонятийным, неконцептуальным. Он - вне какой-либо разновидности ментального конструирования того, что такое пустота, он является просто непосредственным переживанием неосязаемости, неуловимости ума. Едва ли мы сможем пережить это в начале, а значит, в наш подход обязательно будет вовлечен некоторый вид ментального конструирования. Это неизбежно и, как бы то ни было, совершенно приемлемо с точки зрения медитации. Несмотря на то, что на данной стадии природа самого ума внутренне неосязаема и пуста, мы фокусируем ум на переживании пустоты. Здесь имеется ввиду то, что направляя или нацеливая ум на переживание пустоты, мы исключаем другие мысли или концепции, которые явились бы для нас отвлекающими в данный момент.

Тогда, при таком подходе фокус ума - это переживание сущностной природы ума как неосязаемой, пространственной, свободной от любых ограничений; у нее нет ни центра ни периферии, ни размера, ни цвета или формы, ни параметров ни местоположения. Цель - оставаться в этом состоянии без рассеяния. Когда в уме возникают мысли или отвлечения, нам надо сохранять подлинное переживание сущностной пустоты ума, не следуя и не хватаясь за появляющиеся мысли и концепции.

Согласно традиционным текстам, нам следует начинать применять этот подход, используя его только очень короткими промежутками времени, то есть, не более чем пять десять минут. Если мы не привычны к этому живому и ясному состоянию бесформенного осознавания, то увеличение продолжительности приведет к том, что ясность и живость ума потускнеют, и в уме установится определенная тупость или вялость. Это может произойти незаметно для медитатора, и тогда наши попытки развить шаматху окажутся напрасными.

Применяем ли мы подход шаматхи, чтобы развить успокоение и устойчивость ума, или же подход випасьяны для развития постижения природы ума, наша мудрость используется на трех уровнях. Первый вид мудрости - это интеллектуальная мудрость, которая развивается посредством слушания учений, изучения их и понимания в концептуальном плане. Второй вид мудрости развивается при помощи исследования, путем принятия учений, которые были даны нам, и размышления над ними снова и снова, сравнения их с нашим собственным опытом, тем самым мы приходим к более глубокому пониманию. Наконец, есть медитативная мудрость, в которой интеллектуальная или понятийная мудрость становятся опытной или полностью интуитивной благодаря тому, что ум свободно покоится в невыдуманном состоянии, из которого мудрость проистекает как непо-средственный опыт. Для того чтобы успешно следовать любому выбранному пути медитации, нам необходимо развивать мудрость на всех трех уровнях.

Вопросы

Как соотносятся физическое тело и ум?

Наше существо как ментальное так и физическое по природе. Если бы было просто физическое тело без ума, то все, что у нас было бы - это труп. Мы не могли бы говорить о пустоте, ясности и беспрепятственности, когда говорили бы о трупе. Труп не может думать; труп не может видеть вещи; он не может чувствовать ни вкуса ни запаха вещей, ни осязать их. Труп - это неодушевленная материя, потому что не наделен сознанием, переживающим все вокруг. Только когда физическое тело одушевленно сознанием, лишь тогда физическое тело может стать средством, при помощи которого пустая, ясная и неограниченная природа ума может выражаться. Ум переживает форму тем, что видит образы, слышит звуки, чувствует запахи, чувствует вкус, касается поверхности, думает мысли. И только когда присутствует одушевленное свойство пустого, ясного и неограниченного состояния осознавания, то есть ума, тело окончательно вписывается в эту картину.

Представление о том, что мы 1 делаем 0 что-то, что медитируем, не такая уж и плохая вещь. По сути, оно очень важно. У нас нет другого выбора, как заниматься своей духовной практикой тем способом, каким мы привыкли обращаться с вещами, когда мы говорим себе: "Я займусь этим." То же самое: "Я буду заниматься духовной практикой." В конце концов, если мы действительно прилагаем усилия и искренне практикуем, то действие практики позволит дуалистическому цеплянию исчерпать себя, но этот процесс скорее похож на то, как растет цветок. Мы не можем ожидать, что посеяв, тут же получим распустившийся цветок. Сперва появляются побеги, потом распускаются листья и ростки и со временем - цветы. Надеяться, что все появиться за одно мгновение - нереально. Нужно время; нужно некоторое усилие; но не следует сомневаться, что цветок появиться. Очень важно не сомневаться. Мы практикуем с пониманием, что практика окажется эффективной, и что цветок распуститься; постепенно, дуалистическое це-пляние само исчерпается. Мы придем к большей спонтанности, туда, где возникает медитация.

Вообще, привязанность к цеплянию и эгоцентризм считаются самой настоя-щей цепью, приковывающей нас к кругу перерождения; если бы они не стояли там на первом месте, мы начали бы освобождаться от круга перерождения. В первую очередь, мы практикуем для того, чтобы освободить себя. Мы думаем: "Я хочу освободить себя от круга перерождения. Я хочу практиковать дхарму. Я хочу стать просветленным." Это - эгоистическая точка зрения. Мы озабочены тем, чтобы что-то сделать самим, что не плохо, поскольку значит мы действительно начинаем. По мере того как мы приближаемся к просветлению, этот сковывающий эффект цепляния к эго и чрезмерной занятости собой становится все меньшей и меньшей проблемой. Он естественно исчезает в результате опыта и раскрытия реализации.

Предположим вы хотите поехать в Индию. Вы не стали бы думать: "Я хочу поехать в Индию," - с мыслью, будто вы никогда туда не доберетесь. Вы думаете: "Я хочу в Индию," - потому что вы предполагаете, или надеетесь, что в некоторый момент в будущем, вы действительно доедете. Вы покупаете билеты, собираете багаж, получаете вызы и паспорта, а потом поднимаетесь на борт самолета. Единственно, почему вы сели в самолет - потому, что однажды вы решили: "Я хочу поехать в Индию." Пока самолет летит в Индию, вас уже не беспокоит доберетесь ли вы до Индии, потому что вы почти там. Ко времени, когда вы приземляетесь в аэропорту в Индии, вы вообще не беспокоитесь доберетесь ли вы до Индии, потому что вы уже прибыли. Точно так же, ко времени, когда мы достигаем просветления, больше нет необходимости думать: "Я хочу стать просветленным," - потому что мы почти там. Мы вот-вот будем там. В определенный момент, мы знаем, мы доберемся туда, и вопрос о том, дойду ли я, становится все менее важным.

В медитации Ченрезига присутствует промежуток медитации без форм. Если для кого-то оказывается сложным поддерживать это состояние пустого осознавания долгое время, можно ли чередовать медитации с формой и без формы, с объектом и без объекта?

Поскольку главная цель медитации принести пользу уму, мы заинтересованы в таких подходах, которые дают возможность медиатору чувствовать себя удобно при данной технике. Поэтому, мы можем принять такой подход, который вы предлагаете, то есть использования методов с формой и без формы в медитации, поступив следующим образом. После повторения мантры, когда мы визуализируем форму божества в медитации Ченрезига, следует процесс растворения, в ходе которой визуализация конденсируется в крошечную светящуюся точку, которая, как мы затем медитируем, растворяется в ничто, и мы позволяем уму покоиться в пустом пространстве бесформенного осознавания. Этот процесс растворения очень хорош для введения ума в переживание пустоты. Нам надо, в идеале, оставаться в этом состоянии пустого осознавания пока нам удобно в нем. Однако, если мы обнаруживаем, что ум не способен придерживаться этого подхода не становясь тупым или рассеянным, в уме можно представить светя-щийся шарик, то есть последнюю форму в медитации, и успокоить ум на нем, оставаясь в этом состоянии пока это удобно. Растворение и восстановление формы могут чередоваться, когда нужно.

То, что вы сказали совершенно верно. Когда мы начинаем медитировать, уму очень сложно оставаться в любом заданном состоянии. Другой подход, который может для нас оказаться весьма эффективным, если мы используем медитацию Ченрезига, состоит в том, чтобы увеличить продолжительность процесса растворения визуализации. Следуя тому, как растворение обыкновенно описывается, мы представляем себя в форме божества, Бодхисаттвы: мы представляем, что все существа - тоже Бодхисаттвы, и все внешнее окружение - мир чистого существования. Сперва, мы визуализируем, что внешний мир и существа, в этом мире растворяются в свете, и этот свет вливается в нас в форме божества. Затем наша форма божества растворяется и поглощается мантрой и семенным слогом, которые мы визуализировали в нашем сердце. Затем буквы мантры растворяются в центральном семенном слоге, а затем семенной слог растворяется снизу в верх и мы остаемся с крошечной точечкой света, в качестве последнего этапа визуализации.

Мы могли бы увеличить продолжительность этого процесса, таким образом, чтобы проводить, возможно, где-то по пять минут на каждом из этапов визуализации. Сперва, мы медитируем, как весь мир растворяется в свете, после того как этот свет поглотился нами, представленными в форме Ченрезига, Бодхисаттвы сострадания, мы покоимся в этом состоянии пять минут. Потом мы визуализируем, как мы в форме божества медленно растворяемся в слогах в сердце и даем уму успокоиться в этом состоянии на пять минут. За каждой стадией растворения следует успокоение в течение пяти минут, таким образом ко времени, когда мы остаемся с одной крошечной светящейся точечкой, ум совершенно акклиматизировался к растворению формы. И фактическое вхождение ума в состояние пустоты оказывается меньшим потрясением, чем в случае, когда мы растворяем форму очень быстро.

Данная частная техника растворения визуализации, которая перекидывает мостик между формальными и бесформенными аспектами медитации, является отличительным ключевым пунктом тантрического подхода. Мост между формой и бесформенным можно переживать многими способами в зависимости от проницательности или сообразительности практикующего. В конечном счете, мы перестанем испытывать разрыв между формой и бесформенным. В такой момент, если мы медитируем на форме, мы переживаем бесформенное, потому что мы не переживаем форму, как твердую форму, но как пустую форму, союз формы и пустоты. Форма и бесформенное будут присутствовать одновременно, а стадия растворения, действующая как мост от одного к другому, перестанет быть необходимой.

Однако, даже для тех, чьи способности менее развиты, переход может быть выполнен очень быстро. Для этого можно использовать любой метод, в кото-ром мы медитируем на заданной форме. Например, мы видим себя в форме божества и всех существ в формах этого божества и весь внешний мир, как мир чистого существования. Потом мгновенно мы растворяем форму визуализации и находимся в состоянии бесформенности. Этот метод сохраняет разрыв. Здесь присутствует разница между одним состоянием и другим, однако, переход от одного к другому может быть осуществлен очень быстро и очень гладко. Очевидно, для тех, кто начинает практику, такой вид проворства или сноровки ума не возникнет прямо сейчас, поэтому постепенное растворение оказывается весьма удачной и глубокой техникой в тантре, приспособленной для акклиматизации ума к переходу из одного состояния опыта к другому, из состояния с формой к состоянию без форм.

Не могли бы вы рассказать о том, как бороться с рассеянием и тупостью во время шаматхи? Как, в частности, с возбуждением, обусловленным физическим напряжением?

Когда мы занимаемся практикой шаматхи, с целью развить в уме успокоение и устойчивость, встречаются две преграды, мешающие медитации - это тупость ума и возбуждение ума, при которых он становится неуправляемым и неконтролируемым.

В случае когда присутствуют тупость или оцепенение, мы делаем самые практичные вещи на физическом уровне, например, чуть больше выпрямляем спину сидя в позе для медитации, или открываем глаза, что пробуждает ум от спячки, или же поднимаем взгляд, что придает силу сознанию. Если мы используем визуализацию, можно работать с визуализацией, подобающим для данной ситуации образом. Например, когда мы медитируем на светящейся сфере, и ум притупляется, можно медитировать так, что светя-щийся шарик выстреливается вверх в воздух через макушку головы, как промелькнувшая звездочка, и далее умом следуем за ним наверх, помещая шарик далеко над головой в небе, фокусируясь на нем.

Когда ум чересчур взволнован, это возможно, говорит о том, что мы слишком напряжены, и нам следует расслабить позу или опустить глаза, остановив взгляд на земле перед собой. Мы пробуем вернуть ум обратно и опускаем его. Когда мы медитируем на светящимся шарике в сердце, мы можем представить, что шарик становиться очень тяжелым и начинает оттягиваться вниз к земле, увлекая за собой ум в этом направлении. Так можно уравновесить возбуждение в уме.

Если мы обнаруживаем, что рассеяние в медитации большей частью обусловлено физическим дискомфортом, из-за того, что мы не достаточно подготовлены, чтобы удобно сидеть в правильной позе медитации, то нам следует учесть сказанное. Нам не обязательно стараться принимать какую бы то ни было правильную позу, если, на самом деле, она вызывает напряжение в уме.

Самая знаменитая тибетская женщина, которую звали Мачиг Лабкьи Дренма [Ma.gcig.Lab.kyi.Sgron.ma], и которая была основной фигурой в одной из главных линий Тибетского Буддизма, линии Чод [gCod], сказала однажды: "Достоинство горного потока определяется силой или скоростью, с которой он мчится вниз по горе, обрушиваясь и волоча за собой встречные камни, но качество практики йоги определяется позой йоги." Чем сильнее горный поток обрушивается на все предметы, встречаемые по пути вниз, тем более он впечатляющий и волнующий; с точки зрения практики йоги, поза при медитации, способная придать равновесие между чрезмерным напряжением и чрезмерным расслаблением, определяет качество практики медитатора. Великий индийский Махасиддха Тилопа сказал однажды: "Если ослабить напряжение, то без сомнения придет освобождение."

Когда я успокаиваю мысли в уме, делая шаматху, возникают зрительные картинки различных форм цветов, они очень сильно отвлекают. Иногда они пропадают, а в другое время весьма настойчивы. Почему такое происходит?

Такого рода переживания происходят, по-видимому, из-за едва заметной тупости ума, которая прокрадывается в начальной фазе относительного спокойствия и безмятежности ума. Хотя ум спокоен и безмятежен, но отсутствует определенного рода бдительность, сияющее или ясное качество переживания. Из-за наличия начального изъяна небольшой тупости, позже, как следствие, могут возникнуть данные разновидности галлюцинаций. Лучше всего прекратить медитацию на короткое время, а потом вернуться к медитации, то есть мы начинаем снова, а не пытаемся протолкаться.

Когда мы пытаемся пробудить опыт медитации, не возникает ли здесь опасность того, что мы сами выдумываем его и убеждаем себя, будто он появился?

Для того, чтобы медитация стала самопроизвольной, мы вынуждены сперва работать над ней. Именно благодаря нашим усилиям в медитации и благословению самой практики, мы постепенно подходим к той спонтанности, когда переживание природы ума возникает просто, без труда. Однако сказать, что нам следует делать усилия в медитации, не значит, что нам надо думать об этом как о построении переживаний. Мы просто рассматриваем то, что уже здесь. Чтобы вообще, что-то испытывать, даже в ограниченном объеме, как мы сейчас переживаем, требуется, чтобы у ума были качества пустоты, ясности и беспрепятственности. Нам не надо создавать этот опыт природы ума, потому что она уже здесь. Мы просто распознаем то, что имеет место. Чем больше усилий мы делаем практикуя отдельную медитацию, тем больше мы приходим не только к узнаванию природы ума на понятийном уровне, но также непосредственному ее переживанию, когда что-то возникает в уме. 

Его Преподобие Калу Ринпоче

Главы XI и XII книги

Самоцветное украшение разнообразных устных наставлений, которые послужат на пользу всем и каждому надлежащим образом

Препарат Уретрамол на основе можжевельника и дубовой коры представляет собой уникальное средство, которое:

Веб-сайт:

 

https://goo.gl/tyZcso -- супер акция 1 рубль

 

 

 

---

 

#Penilux легко впитываются в поры кожи и воздействуют на пещеристое тело мужского полового органа, что приводит к быстрым и ощутимым результатам.
акция на сайте — http://electricbike.ucoz.lv/index/0-9 - 50%

 

 

"Стать подобным Богу"
тибетское радио videoforum
у буддистов богиня с четырьмя руками как называется videoforum
цилиндр на оси в буддизме videoforum
чтение по лицу скачать бесплатно videoforum
что несет три восьмерки в рождения videoforum
Про духовную имитацию и уютные остановки